Переводы каталонской поэзии

Надежда

И скажу я тогда : “Горы, тучи,
поднебесный простор и ленивая
рана реки, и пожары
закатного неба, и сумерки
неторопливые, старые дерева,
что за богов почитаются, к людям
вернуться готовы”.

Только я, уповавший на зов,
я пришел, но я уже мертв.

Дерево

Я во сне увидал тот невидимый свет,
что на всем оставляет величия след.
Человек, с болью пепла я сжился давно,
схоронив тебя в сердце, о света пятно,
отче мертвый, я звал тебя, губ не разжав,
словом ветра столетних и выцветших трав,
но впустую... Сверкнув, ты оставил меня
в страхе ночи, доныне не ведавшей дня,
в тайном пламени ясно горящей свечи,
древо Бога в ночи.

Осень

Ветер. Леса
умирают, целуя
медленный сумрак.
По дорогам безлюдным
стекаются ночи полки.

Под утро

Эта мглистая
ночь пронеслась, раздвоив
наше молчанье.
И под утро не смел я
молчать, не смел говорить...

Маленькая песня
на твою смерть

Мама твоя вышивает
В доме на улице Ом.
Мама твоя вышивает
Ясным лучом.

Мама твоя напевает
Так, ни о чем.
Старую песню печальную
Песню о нем.

А дождь ей отвечает:
В земле он спит.
А дождь ей отвечает,
Что он забыт.

Зимние зори прячут
Память о нем.
Мама твоя тихо плачет
В доме на улице Ом.

Новая ясность

Над временем моим журчит, курлычет
напев, рожденный глубиной непрочной
ночи, костра, избытых одиночеств.
Что память черная в ответ накличет?
Вновь чистота рассвета непорочна.

Мокнут под ливнем...

Мокнут под ливнем
жизнь, пустота, дорога,
судьбы чужие.
Горечь прошла. Я гляжу,
как следы мои тонут под ливнем.

Посмотри, как один...

Посмотри, как один удаляюсь я прочь
от родного селенья, лишенного сна,
сна и песен, в руке моей горечь одна.
Для тебя я ее пронесу через ночь.

Спящий мальчик, тебе ли ее превозмочь?
Встань, очнись и со мной раздели этот страх
Всех бредущих вслепую до боли в очах,
этот страх всех бредущих сквозь сумрак, сквозь ночь.

Слова

Медленно катят повозки
слов, уводя за собою
скучный воскресный вечер,
боли боязнь: недавнюю
жизнь твою, горький привкус
за собой оставляя. Замкнулись
книги, друзья, даже губы
обычных вещей. И тупые
серых людей подмастерья
тебя стерегут на неторных
дорогах к Богу. Ты хочешь
закопаться поглубже
в зиму твою, где ты смог бы
костер запалить последний
из стольких воспоминаний.
А в глазах опустевших мелькнет
на покой... Но вслепую
фарфоровая рана,
шелк ночи тугой восстанут,
и, заживо погребенный,
ты вырвешься гласом забытых
из вод глубоких, пробьешься
сквозь глухое стекло из слов.

I

С медленной болью превращается в темный сон
этот свет высочайших дворцов.
И время его разливает по воспоминаний цветам облетевшим
под острыми пальцами дождя моей последней зимы.
Я смотрю на полную ночь и слышу
широчайшее сердце земли, материнское
почвы дыхание, что хранят
назревающие колосья.
Завтра, верно, придут медлительные минуты
и распростертые крылья птиц
умоют поля великим летним затишьем.
И раскроются милостивые деревья,
чтобы тенью широкой унять жажду жарких дорог.
Но лишь я, познавший тайную песню воды
и хвалу очага и ветра,
в темной камере я заключен,
я сюда по каменным лестницам вышел,
в эту клеть из ровных стен и глухих,
я бреду лишь на страх, на отчаянный крик,
в темноте заклинающий имя мое.

* * *
Снова старая ночь
Надевает пальто.
Тягостной песней сверчков
Кутается в него.

Ловчие затепляют
От луны фонари,
Своры собак бесшумных
Мчат за мной до зари.

Сердце, молчи! Все уши
Настороже,
Клыки тишины полночной
Близко уже.

Холод звезды далекой -
Холодней, чем роса -
Заглянул, как в ледышку
В невидящие глаза.

* * *
Стадо ветра.
Звезд стада.
И пастух один.
И я.

Сонные волы устало
Побредут на водопой,
Скроются над головой.
Ветра очередь настала.

И вдвоем
Мы побредем
Долгим солнечным путем.
Мы бредем путем одним,
Тоже спать хотим.

* * *
Птицы рассвета
тихо спускают утро
с ветки на ветку.
Опустившись, свет меркнет
от сумеречных шагов.

* * *
Прислушиваясь к чему-то
Сумерки застыли
В шепотке обернувшись
Листьями золотыми.

И понемногу падают
Крылышки и словечки
Из песни, что в сновиденьях
Услышал вечер.

А ветви уже обнажились
В озерных глазах прозрачных
От ветра дрожа в ознобе
Дерево тихо плачет

Плачет со мной одиноко
Чтоб сгинуть в воде прозрачной
В миг, когда пересохнут
Огромные корни плача.

Вечерний воздух

Минуты, тщетная роскошь дня,
Прельстится  лазурь заката такой
Красотой, и тихонько одну за другой
Прикрепит на платье вас, на края.

Но в странствии долгом столь хрупкий груз
Мне будет обузой, и в алый покой,
В озера заката смиренной рукой
На вечные веки вас кинуть решусь.

Лишь отблеск алый в ночной пустоте
Мне знаком укажет, что лишь они
Величию ночи отныне сродни
Мою наготу выдав их наготе.

Искринке взгляда на прощанье
Сверкнул гостей круговорот
И ночь в упрямстве обнищанья
Нас поджидает у ворот

И будто мы ослепли вдруг,
Застынем тихо, бессловесно
Пытаясь, чтобы все вокруг
Из праха прежнего воскресло

И в сердце непорочность сна
На две разбита половины
Та - в прошлом, та - не рождена.

Близки нам обе и чужды нам!
Так в песнях двух любовь одна,
Разлука в двух телах едина.

* * *

Закат и звезда
В твоей печали смутны,
Беспамятная вода.
Сердце, вспомнишь ли ты
Путь, что вершило тогда?

* * *

Плачется ливень
Над соловьем оглохшим
Только и слышно:
Плачет, кроны колышет,
Плачет в тоске о прошлом.

* * *

Здесь позабыли
Друг друга влюбленные
В том поцелуе:
Не губами, одним лишь
Воспоминаньем целуясь.

* * *

Над кронами дерев высоких рея,
В глазах, где мир забывчивый, как прежде,
В руках, дающих кров моей надежде,
Течет вода и застывает время.

Все вытерпит вода, время со вздохом
Состарит нас как лист и как волну,
Как сон - мы у него в плену -
И роза наша между нас засохнет.

Ведь все те осени и все те весны,
Что розе дал я и тебе, любимой,
Промчались, точно взгляд неодолимый
На тень, в ночи мелькнувшую сквозь сосны.